Автор вспоминает, как Познер подписал письмо в защиту историка Юрия Дмитриева, и отмечает, что это было проявлением рефлексии и внутренней сложности Познера.
Однако, автор выражает разочарование в том, что эта внутренняя сложность не проявилась в решающие дни и годы.